Заранее прошу прощения у читателей и жюри за объёмный (по меркам жанра эссе) - текст. Написать более кратко о людях, вдохновляющих всю жизнь - увы, не всегда получается...

 

I

 

 

- Не пора ли нам, товарищи, замахнуться на Вильяма, понимаете... нашего... Шекспира?

 

(из блистательного эпизода Евгения Евстигнеева в фильме "Берегись Автомобиля")

 

 

Писать о гении в чистом виде - неблагодарное занятие: слишком многое уже сказано (и заслуженно). Поэтому, единственный смысл стучать по клавиатуре - поделиться с читателем "своим Шекспиром".

 

Интересно - насколько объективно все расставляют по местам столетия. Что мы знаем (если не являемся историками, специализирующимися на средневековье) о жестоких владыках и тиранах, доблестных рыцарях и прекрасных дамах той эпохи?

 

- Практически, ничего...

А классик, нередко презираемый т.н. "высшим светом" за "недостаток богатства" и происхождение, встречающий Неизвестность каждый день - жив и поныне - даже, невзирая на то, что уцелели лишь незначительные фрагменты его собственной биографии.

 

Нам доподлинно неизвестны многие точные даты, та "смуглая леди" и тот "лучший друг", коим Шекспир посвящал свои Сонеты; мы даже не знаем их точные хронологию и порядок написания. И все это - совершенно неважно в сравнении с тем непреложным фактом, что...

 

Не совсем верно будет сказать, что британская поэзия (в лучших образцах) разговаривает на языке Шекспира, или он является неким "эталоном". Суть в том, что Шекспир (подобно Пушкину) сам сотворил эту "музыку языка", вдохнул в нее Божию Искру, раскрасив в тончайшие оттенки многосложной человеческой души. Это - не "учитель", или "ориентир", - а первопроходец, Логос британской и мировой литературы.

 

Столь высокие слова произносить просто: само время подтверждает их правоту, равно как и жизнь Шекспира.

Я приведу лишь одно обоснование: Шекспир обладал - и даром, и крестом - выражать самого себя и созвучие миллионам душ - как в прозе, так и в поэзии. Подавляющее большинство людей даже один из этих даров (увы!) - способен раздавить на двух разных полюсах человеческих слабостей - от чрезмерно серьезного отношения к себе самому до напыщенного самолюбования. Чтобы осознать тот факт, что Шекспир при жизни так и не ступил на сей ложный путь искушений талантами своей личности, мне достаточно обратиться к его творчеству: большего и не требуется...

 

 

II

 

Отдельно коснусь темы, которая трогает меня с филолого - гуманитарных позиций и касается известной проблемы "трудностей перевода" Cонетов классика.

 

Первые попытки поэтической адаптации Сонетов Шекспира к русскому языку были предприняты в начале XIX века (Мамун, Аверкиев) - а в 1880 году Гербель впервые перевел все 154 Сонета классика. В 1904 году вышло в свет полное собрание сочинений Шекспира под редакцией С.Венгерова, включавшее полный перевод Сонетов, выполненный русскими поэтами-переводчиками, в том числе Н.Гербелем, А.Федоровым, Ив.Мамуной, В.Лихачевым, Ф.Червинским, Н.Холодковским, К.Случевским. Наконец, в 1914 году был издан новый перевод М.Чайковского.

 

Однако, как отмечал в своих исследованиях лингвист Сергей Степанов, "в итоге получилось то, что принято называть "лоскутным одеялом", т.е. полный разнобой в эстетическом понимании и техническом исполнении".

 

А в 1948 году Самуил Маршак сотворил переводы, ныне считающиеся "каноничными" - невзирая на то, что вынужденно пожертвовал не только дословностью некоторых строк, но и смысловой точностью; в итоге, как иронизировали критики Маршака, вышел перевод не только с языка на язык, но и со стиля на стиль.

 

Мне думается, ставить вопрос - имел ли право Маршак на такое? - не совсем верно. Более точная постановка - а был ли у него иной выход? Ведь все предыдущие адаптации Шекспира на русский язык, более внимательные к первоисточнику, неизменно страдали поэтической косностью. Разорвать данный круг - объективно невозможно: например, как отобразить в родном языке игру слов Шекспира (сокращенное имя поэта "Will" от "William" - "Уильям" пишется и звучит так же, как слова, означающее волю, желание и модульный глагол будущего времени английского языка - Сонет № 136 - примеч.)

 

Маршак прекрасно осознавал, что единственный путь - попытаться передать Дух Сонетов Шекспира, не претендуя на точность Буквы. Насколько ему это удалось? От себя скажу: со всеядным удовольствием благодарного читателя, воспринимаю и оригинал, и Маршака...

 

 

III

 

 

Говоря о Духе переводов Маршака, я подразумеваю вовсе не какие - то "заоблачные истины".

 

Шекспир, личность слишком живая и мыслящая для мрачноватого средневековья, усугубленного тысячей религиозных, культурных и светских предрассудков, не был "дитя своего времени" - хотя бы потому, что прошел самый честный путь с огромным личным крестом - путь поисков, сомнений, разочарований и страданий без брони книжных истин, или ложного всезнайства.

 

Его Сонеты (даже в большей степени, чем классические произведения) - нечто вроде Дневников Души: он влюбляется и восторгается, плачет и негодует, философствует о Вечном и выносит приговоры, смиряется и пророчествует - и нет, вероятно, более убедительного литературного свидетельства всем глубинам человеческих души и духа со всеми их полюсами. Может быть, в этом - та часть разгадки, что можно сформулировать словами.

 

Например, Сонеты Томаса Уотсона (который старше Шекспира) некоторые критики - в плане техники слога и стиля - ставят выше, но... кто сегодня вспомнит даже имя, не говоря уж о произведениях? Вероятно, потому, что Уотсон так и не смог передать ту Благодать Шекспира, выстраданную личными - и путем, и крестом. Вот в этом интуитивном знании - еще один знак гения Шекспира, не нуждающийся в сложных литературных доказательствах.

 

 

IV

 

 

Сонет 74

 

Когда меня отправят под арест

Без выкупа, залога и отсрочки,

Не глыба камня, не могильный крест -

Мне памятником будут эти строчки.

 

Ты вновь и вновь найдешь в моих стихах

Все, что во мне тебе принадлежало.

Пускай земле достанется мой прах, -

Ты, потеряв меня, утратишь мало.

 

С тобою будет лучшее во мне.

А смерть возьмет от жизни быстротечно

Осадок, остающийся на дне,

То, что похитить мог бродяга встречный,

 

Ей - черепки разбитого ковша,

Тебе - мое вино, моя душа...

 

 

 

But be contented when that fell arrest

Without all bail shall carry me away,

My life hath in this line some interest,

Which for memorial still with thee shall stay.

 

When thou reviewest this, thou dost review

The very part was consecrate to thee:

The earth can have but earth, which is his due;

My spirit is thine, the better part of me:

 

So then thou hast but lost the dregs of life,

The prey of worms, my body being dead;

The coward conquest of a wretch's knife,

Too base of thee to be remembered.

 

The worth of that is that which it contains,

And that is this, and this with thee remains...